Елена Вайцеховская

Саркисян мечтает поднять в 50 лет 160 кг

          26 ноября 1999, чемпионат мира по тяжёлой атлетике в Афинах.

          День, когда выступать в категории 69 кг предстояло сразу трём российским штангистам — Ольге Глаз, Ирине Касимовой и Андрею Матвееву, — начался для меня с интервью с уроженцами Армении, не имеющими ныне к этой стране официального отношения: серебряным призёром Московской Олимпиады Юриком Саркисяном и чемпионом Олимпиад в Мюнхене и Монреале Нораиром Нурикяном. Первый, несмотря на преклонный, как он утверждает сам, возраст, довольно достойно выступил накануне в группе Б<.nobr> в категории 62 кг, заняв в итоге двенадцатое место, и с удовольствием согласился побеседовать, утверждая, что когда-нибудь войдёт в "Книгу рекордов Гиннесса" благодаря своему тяжелоатлетическому долгожительству. В Афинах Саркисян представлял Австралию.

          — Уехал я в 1994 году. Вместе с семьей. К тому времени у меня уже были дети-близнецы. Сейчас они — и сын, и дочь — лучшие в своей возрастной категории штангисты страны. Все её рекорды принадлежат им. Живём мы в Мельбурне. Потихоньку тренируюсь. Так уж получается, что никак не могу закончить со штангой. Впервые собрался сделать это ещё до Игр в Барселоне, когда стало известно, что в команду не попадаю — болело колено. Полтора года не тренировался. А потом армяне уговорами замучили: мол, отдельная команда, нужно выручать. Вот так и дотянул до Атланты, где занял шестое место.

          — Получается, все ваши медальные выступления закончились ещё 15 лет назад?

          — В 1984 году я выступил на соревнованиях "Черноморье — Дружба-84" и занял там второе место, проиграв по чуть большему собственному весу, хотя установил три мировых рекорда. В 1988 году тоже готовился, и очень серьёзно, но меня не взяли в сборную. Тогда я вернулся в категорию 60 кг, и тренеры посчитали, что я недостаточно силён, чтобы гарантированно победить. Если не случилась бы травма колена, то я вполне мог бы стать в Атланте четвёртым, а то и попасть в тройку призёров. Колено, кстати, только в этом году прооперировал. Знаете, против возраста в спорте никуда не попрёшь. То одно выскочит, то другое. После операции начал тренироваться меньше чем через три недели. А здесь, в Афинах, заболела кисть. Дважды делали блокаду, но рвать штангу я практически не мог. И сразу всё пошло наперекосяк. Так уж я устроен: если в первом виде всё получается, то во втором способен горы свернуть. Вполне мог в толчке третьим быть. Хотя, наверное, в 38 лет грех жаловаться. Но очень хочу достойно выступить в Сиднее. И тогда уж, обещаю, насовсем закончу.

          — Что продолжает держать в спорте?

          — Не могу без штанги. Просто заболеваю. И дико хочу выступать. Никогда такого желания не испытывал, когда молодым был. Прямо кричать хочется нынешним ребятам: не ждите, не откладывайте ничего на потом, зубами хватайтесь за каждый шанс, пока есть возможность его реализовать. Иначе придётся, как мне, локти кусать, понимая, что уже не те силы. А главное, нервы не те. Ведь большие веса поднимаются ценой больших нервов. Что угодно отдал бы сейчас за то, чтобы стать на 15 лет моложе. А мечтаю о том, чтобы в 50 лет поднять 160 кг. Хотя и сейчас замечаю, как завидуют мне, по-хорошему, конечно, те, кто уже ушёл из спорта — Тараненко, Курлович, Нику Влад. С Нику мы в Австралии, кстати, почти полтора года рядом работали, но он потом вернулся в Румынию. И поддерживают: мол, давай, Юрик, выступай за всех нас.

          — Насколько развита штанга в Австралии?

          — Из серьёзных спортсменов в моём клубе были два болгарина — Стефан Ботев и Благой Благоев плюс румын Влад. Сейчас — три армянина. Со мной — четверо. Вот и вся австралийская олимпийская сборная. Я, когда закончу выступать, наверное, останусь тренировать их.

          — Совмещать не получается?

          — В Австралии это не принято. Больше всего мне, кстати, не хватает нашей былой советской атмосферы. Знаете, когда кто-то один выступал, то на него работала вся команда: блины на штангу поставить, воду подать, полотенце принести. И, выходя на помост, человек выкладывался больше, чем был способен. Проявить слабость значило подвести сразу всех, кто готовил твой результат по крупицам. И каждый постоянно чувствовал, что за спиной — огромная сила. Такой команды, думаю, не будет больше нигде и никогда. Я хоть и в Австралии живу, а обидно: кто такие австралийцы? Кто такие греки, турки? В штанге всегда ведь было только две страны — СССР и Болгария. Понимаю, что мои слова звучат уже наивно, но эти мысли мучают меня до сих пор...

          Ностальгические нотки звучали и в голосе Нурикяна. Знаменитый болгарский штангист несколько лет, когда ещё более известный Иван Абаджиев работал в Турции, возглавлял национальную сборную, и в Афины приехал официальным лицом. Это было даже не интервью, а так, короткая беседа за чашкой кофе в ожидании автобуса. Начали мы с Нораиром, естественно, с женщин, поскольку за все дни соревнований болгары завоевали золото лишь в женской весовой категории 48 кг. Видимо, представителям по-настоящему тяжелоатлетических держав слишком трудно смириться с тем, что победы становятся всё более редкими, да к тому же одерживаются благодаря слабому полу. Нурикян скептически поморщился, услышав мои поздравления, но был вынужден признать, что и в среду шансы на победу у его соотечественников Милены Трендафиловой и Галабина Боевского почти равные.

          "Да, таких времен, как семидесятые годы прошлого века, уже никогда больше не будет", — вздохнул он с легко объяснимой ностальгией.

          Вечером, однако, в первом виде программы болгар ждало разочарование. Но ещё большее горе — видя лицо нашего главного тренера Солтана Каракотова, по-другому и не скажешь, обрушилось на сборную России. Ирина Касимова ошиблась в первом же подходе — не вырвала 97,5 кг. Вторая попытка была удачной, но в дальнейшем результат увеличить не удалось.

          Осечка в рывке оказалась роковой. Никакие подвиги во втором упражнении уже не могли продвинуть Касимову в призёры.

          Расстройство Каракотова объяснялось и тем, что он лично тренировал Ирину много лет.

          — Она же сильнейшая в России, — почти стонал тренер. — На чемпионате Европы проиграла Трендафиловой, сегодня же могла обойти её, что называется, на одной ноге. Тупость! Ваша, извините, женская тупость!

          — Так и писать?

          — Так и пишите. Я же не требовал, чтобы она 110 кг рвала. Возьми ты 102,5 кг, которые в любом состоянии берёшь — и всё! Нет, вбила себе в голову, что не любит она рывок, что не идёт он у неё. Вот и результат. Теперь понимаете, что будет? Вместо того чтобы показать всем свой уровень и спокойно готовиться к Олимпийским играм, надо всё начинать заново: готовиться к российскому чемпионату, к чемпионату Европы, выкладываться и там, и там на полную катушку. И неизвестно ещё, сочтут ли нужным включить эту категорию в олимпийскую программу. Мест-то в женской сборной будет максимум четыре. А вы спрашиваете, почему я в таком состоянии. Это же чемпионат мира! Квалификационный! Считаешь себя профессионалом — будь добр через не могу сделать то, на что способен. Или завязывай со спортом!

          Тем не менее многие русскоговорящие болельщики подходили к россиянам поздравить с результатом Касимовой в толчке — 130 кг. Но малое серебро, что и говорить, утешением ни для кого из них не было.

          Состязания мужчин в этой же категории нас тоже не порадовали. Андрей Матвеев зафиксировал в третьей попытке в рывке лишь 147,5 кг. Даже в группе Б, где соревнования прошли несколькими часами раньше, это был бы только пятый результат, а лидер этой группы численностью 30 человек — румын Мариан Додита — поднял 152,5 кг. Ну а окончательные результаты в рывке в группе А ясно давали понять, что Россия, увы, чужая на этом празднике. Болгар же ждал бенефис Боевского. Он установил мировой рекорд, вырвав 162,5 кг. А представители Греции Георгис Целилис и Валериос Леонидис расправились со штангой весом соответственно 155 кг и 152,5 кг.

          В толчке Матвеев получил в зачёт 177,5 кг, закончив выступление с двумя нулями на весе 185 кг, а болгаро-греческие разборки только начались. Их итогом стал ещё один мировой рекорд Боевского, что, соответственно, сделало рекордной и его сумму.

Юрик Саркисян: На Олимпиаду — в 47 лет

          Он участвовал в 29 чемпионатах мира. Пять раз побеждал в трёх различных категориях. Стал серебряным призёром Московской Олимпиады-1980. Установил 23 мировых рекорда. И собирается в 47 лет принять участие ещё в одних Играх — в Пекине. Причём выступать там будет, если всё сложится нормально, в одном весе с собственным сыном. С 1994 года Саркисян живет в Австралии и вот уже 11 лет представляет эту страну на международной арене — но при этом не считает себя австралийцем...

Дом, который построил Юрик

          — Я заберу вас прямо от отеля, — почти кричал он в телефонную трубку. — Что? Уже брали у меня интервью в 1999 году? На чемпионате мира в Афинах? Конечно, не помню. Но я приеду и найду вас, не беспокойтесь. Спускайтесь через 15 минут.

          Людей по фамилии Саркисян в телефонном справочнике Мельбурна обнаружилось несколько больше, чем я рассчитывала. Десятка два. Однако мне сразу повезло. Приятный женский голос, которому я, было, начала объяснять, что звоню наугад, перебил: "Вы набрали правильный номер. Сейчас я передам трубку.."

          И уже утром следующего дня я ехала в Ровилл — пригород Мельбурна, где обосновался с семьёй знаменитый штангист. Из интервью с ним восьмилетней давности я помнила, что у Юрика двое детей-близнецов, которым принадлежат рекорды Австралии в мужской и женской штанге. И что сам он перебрался в Австралию, когда дома, в Армении, стало совсем тяжело найти работу и обеспечить семье мало-мальски сносное существование.

          — Сейчас поедем через тоннель — самый длинный в Австралии. Больше трёх километров, — безостановочно рассказывал Саркисян по ходу движения, перескакивая с темы на тему. — Между прочим, его проектировал армянин. Правда, потом его на десять лет посадили — потому что тоннель в нескольких местах немножко протекать начал. Я хотел вчера за вами приехать, но должен был работать. А сегодня у меня ещё гости будут. Барашка хорошо бы зарезать, но решил, что в следующую субботу зарежу — даже специальное место во дворе для этого сделал. Дом ведь сам строил, вот этими руками. Дочка, правда, уже скоро не будет жить с нами. Недавно обручилась — я большой праздник по этому поводу устроил.

          — Она, как я помню, занимается тяжёлой атлетикой?

          — Уже нет. Ани сейчас серьёзно учится национальным армянским танцам. В следующем году у неё даже будет сольное выступление в Армении. Только Давид штангу вместе со мной поднимает. В своей весовой категории он в Австралии сильнейший. Правда, у него уже две операции на колене были, сейчас восстановился, готовится к чемпионату мира. Если отберётся на Олимпийские игры, то будем в одном весе с ним выступать.

          — То есть как?

          — Заканчивать со спортом я собирался много раз. Впервые — в 1990 году, через год с небольшим после того, как меня не взяли на Олимпийские игры в Сеул. Заранее знал, что руководители склоняются к такому решению, поэтому сам взял и уехал с заключительного сбора. Ушёл в бизнес. Дома, в Эчмиадзине, открыл ресторан "Олимпия".

          Очень популярный был ресторан. А в 1993 году, когда у нас проводилось республиканское первенство по штанге, ко мне пришли главный тренер армянской сборной и тогдашний президент федерации тяжёлой атлетики и попросили, чтобы я вернулся в спорт и выступил за сборную Армении на чемпионате мира 1993 года в Мельбурне.

          Я стал возражать — всё-таки три года не тренировался. Но посоветовался с семьёй и решил попробовать. Восстановился на редкость быстро. И стал в Мельбурне бронзовым призёром. И тогда же, в Австралии, я подписал контракт с австралийской федерацией тяжёлой атлетики — на два года.

          А окончательно собрался уходить из спорта в прошлом году, после Игр Содружества, которые опять же в Мельбурне проходили. Причём вся Австралия знала, что это моё последнее выступление. У штангистов принято, когда заканчиваешь, снимать прямо на помосте обувь и бросать в зал. Один ботинок — в одну сторону, другой — в другую. Все, естественно, ждали, что я это сделаю. Всем же такой сувенир получить хочется. Но там, на помосте, я вдруг почувствовал, что не могу этого сделать. Туфли на мне были те самые, в которых я ещё в 1980 году в Москве выступал.

          В зале восемь тысяч зрителей кричали: "Снимай! Бросай!" — телевидение этого момента ждало, а я всё никак не решался. Когда до края помоста остался последний шаг, понял, что снять всё-таки надо... Над головой туфли поднял, размахнулся и... не бросил. Журналистам потом так и сказал: может быть, я ещё вернусь.

          Чуть позже, когда праздновали моё сорокапятилетие, друзья мне сюрприз сделали: написали песню, в которой припев звучит так: "Не горюйте, что Юрик Саркисян уходит. Может быть, он ещё вернётся. В предпоследний раз".

          А после Игр Содружества президент Международной федерации тяжёлой атлетики Тамаш Аян побывал у меня дома и сказал, что, если я вдруг захочу выступить на Играх в Пекине, то федерация гарантирует мне допуск независимо от того, отберётся Австралия на Олимпиаду или нет...

          Когда машина остановилась у аккуратного двухэтажного дома, Саркисян кивнул на молодую женщину с маленьким ребёнком на руках, которая поднималась на крыльцо:

          — Вы с Леной знакомы?

          Женщина обернулась, и я с удивлением узнала российскую олимпийскую чемпионку Сиднея в прыжках в высоту Елену Елесину.

Соседи

          Армянская диаспора, сложившаяся в Ровилле за десяток последних лет, — почти семья. Это было очевидно с первых минут под крышей дома Саркисянов. Жена Юрика Гаянэ хлопотала у плиты, муж Елесиной — известный в недавнем прошлом штангист, чемпион мира Албан Григорян, — готовил угли для шашлыка, по дому и двору носились дети звёздной пары Борис и двухлетний Ашот, входная дверь то и дело открывалась, пропуская всё новых и новых гостей.

          — Мне не нужны в доме люди, которые чувствуют себя здесь чужими, — по-армянски эмоционально произнёс Саркисян. — Здесь все свои. Когда кто-то приезжает — не важно, из России, Армении или Украины, — мы всем рады. Знаете, как я последний раз барашка резал? В дверь позвонили, я открываю — фартук в крови, руки в крови, в каждой по ножу, — а на крыльце полицейские. За пистолеты схватились, "Бросай ножи", — кричат. А лица у них такие, словно я жену и детей зарезал. Оказывается, в полицию мой сосед позвонил — пожаловаться, что у меня по двору живой баран бегает и блеет. "Где барашек?" — спрашивают. Я говорю: "Какой барашек? Нет уже никакого барашка. В дом проходите, кофе пить будем. Что на крыльце разговаривать?".

          Они зашли и остолбенели: у меня на полках Кубки, медали. На стенке в рамочке грамота висит, что я был избран послом Австралии на национальном празднике — Australia Day. Посидели мы с ними немного. Когда уходили, сказали мне: "Юрик, в Австралии нельзя животных убивать. Законом запрещено. Но ты, если хочешь, можешь каждый день барашка резать". Сейчас знаете что пить будем? Мама моя водку виноградную из дома передала — сама её делает. В Армении на бутылки специально для меня акцизные марки наклеили — чтобы на австралийской таможне никто не придрался...

          Начало австралийской жизни Саркисяна было отнюдь не безоблачным. 50 тысяч долларов, которые имелись в наличии на момент приезда, ушли за три месяца. С языком были проблемы. С работой — тоже. Плюс — съёмное жильё и почти никаких связей. В один из дней Юрик обнаружил, что дома нет даже хлеба — сделать детям бутерброды в школу.

          — Здесь у тебя не спрашивают, кто ты такой, — рассказывал Юрик. — Смотрят лишь на то, сколько у тебя денег. Очень тяжелое тогда время было. Однажды знакомый пришёл. Он, видимо, знал, что у меня проблемы, но никогда не спрашивал об этом напрямую — чтобы не обидеть. Я спросил, что он хочет: обедать или пить кофе, и с ужасом ждал, что он ответит утвердительно. В доме-то ни кофе, ни сахара не было. А он попросил чаю без сахара.

          И сказал: "Юрик, у меня в компании один человек на работу не вышел, ты не мог бы сегодня вместо него мне помочь?"

          Я, естественно, согласился. А когда мы приехали на место работы, то выяснилось, что нужно вымыть и вычистить к приходу зрителей этаж на стадионе. Включая туалеты.

          Я плакал, когда их чистил. Но понял, что должен немедленно забыть, что я — Юрик Саркисян, чемпион мира, выдающийся спортсмен... А помнить я должен только о том, что моим детям нечего есть. Всю работу закончил за два часа. В Австралии обычно такой объём несколько человек с утра до вечера делают. Хозяин сначала не поверил, что всё готово. Пошёл, посмотрел. И сказал: "Я, вообще-то, проверить хотел, как ты работать умеешь". И взял меня к себе в компанию — менеджером.

          Сейчас я занимаюсь другим делом. Полностью ремонтирую дома. Всё умею.

          Всё, что вы видите у меня в доме, моими руками создано. Сам красил. Если руками потрогать, сразу видно, что очень хорошо сделано. Хороший спортсмен, как правило, быстро соображает. Если любому молодому парню дать в руки молоток и гвоздь, наметить место на деревянном бруске и попросить его забить этот гвоздь, то я сразу скажу, получится из такого парня толк в спорте или нет. И координация видна сразу и сила, и глазомер. Но всё чаще думаю, что если я выступал бы не в тяжёлой атлетике, а в борьбе или боксе, то всё равно стал бы чемпионом мира. Мне вообще по жизни бог много даёт. Если какую-то дверь передо мной закрывает, то другую сразу же открывает...

Олимпийский лабиринт

          С Олимпиадами Саркисяну не везло с самого начала. В 1980 году в Москве он поднял в толчке на 7,5 кг больше мирового рекорда. Но стал лишь вторым — из-за не очень удачного выступления в рывке. Проиграл кубинцу Даниэлю Нуньесу.

          Вместо Игр-1984 в Лос-Анджелесе вся советская сборная отправилась в Болгарию на альтернативную "Дружбу-84". За год до этого на чемпионате мира Саркисян установил уникальное достижение: стал первым в истории штангистом, кому удалось поднять вес, ровно в три раза превышающий собственный 1. На эрзац-олимпийском турнире в Софии 2 Юрик четырежды бил мировые рекорды 3, выиграл 4, но морального удовлетворения победа доставила немного.

          В 1996 году, дебютируя в Атланте под австралийским флагом, 35-летний штангист имел шанс бороться за медаль, но в заключительной попытке получил травму — в коленном суставе выскочил мениск, и попытка толкнуть 162 кг не удалась.

          В 2003 году Саркисян одержал ещё три значимые победы — на Играх Содружества, однако в том же году Австралия недобрала одно-единственное квалификационное очко на чемпионате мира и потеряла право выступить в Афинах.

          Все свои выступления — начиная с самого первого, в Эчмиадзине, — Юрик собрал в домашней видеотеке. Затянувшийся в день моего визита киносеанс почти убедил меня в том, что спортсмен просто помешан на мысли любым способом ухватить за хвост, вернуть и подчинить себе спортивную судьбу. Отсюда и рвение снова — любой ценой — попасть на Олимпиаду.

          Спустя неделю мы встретились ещё раз. Поехали большой компанией в один из парков — на шашлыки. Всю дорогу Юрик был в своём репертуаре:

          — Видите, гора? Знаете, как называется? Арарат! А как она ещё может называться, если Юрик Саркисян здесь живёт?

          Однако, когда шашлык был приготовлен и все расположились за столами под вековыми эвкалиптами, штангист вдруг посерьёзнел:

          — Я живу здесь лишь временно. Мой настоящий дом — в Армении. Это трудно объяснить, но когда ты вроде бы постоянно живёшь в чужой стране, то в голове крепко сидит мысль, что однажды ты вернёшься. Я работаю здесь, деньги делаю. Это затягивает. Не успеешь оглянуться — уже старый. Но всё равно я никогда не скажу, что это — мой дом. Тем более что по три-четыре раза в году бываю в Армении, помогаю нашей спортивной школе. Даже штанги отсюда отправлял. Сейчас я могу себе позволить и ездить сколько хочу, и помогать.

          — Зачем же в таком случае продолжать истязать себя тренировками?

          — Не для того, чтобы выиграть какую-то медаль. Просто хочу доказать более молодым, что человеческий организм в любом возрасте способен находить в себе неограниченные резервы. Главное — никогда ни от чего не отказываться, не откладывать на потом. Молодым часто кажется, что какие-то вещи в жизни можно безболезненно перенести на другое время. Но когда это время приходит, у тебя уже нет возможности сделать то, что хотел.

          Естественно, мне тяжело. Когда начинаешь втягиваться в работу после перерыва, то первые два-три месяца — это кошмар. Когда берёшь предельный для себя вес, тоже ведь понимаешь, что не можешь его держать. Потому что всё болит. Плечи, кисти, ноги... Всё болит. Меня штангисты дедом называют. Но, видимо, что-то я им передаю. Иногда они мне даже в тренировочном зале хлопают. Переживают на соревнованиях. Я же просто пытаюсь научить тому, что умею сам. Спорт — это как движение по пустыне с единственной флягой воды. Когда эта вода заканчивается, нужно всё равно продолжать идти и верить, что там впереди наверняка будет колодец. Всем своим существом верить. Стоит хотя бы на секунду задуматься, что колодца нет, — не дойдёшь.

          Я ещё не дал ответа, буду ли выступать в Пекине, но морально готов к тому, чтобы снова начать тренироваться. Правда, сначала я должен подготовить сына на чемпионат мира — чтобы он отобрался на Олимпиаду. Хочу ему больше внимания уделить. Мы очень много выступали в соревнованиях вместе, причём в одной категории. И регулярно занимали первое-второе места. Мне даже говорили: Юрик, уйди ты наконец, дай сыну выиграть, уступи место. Я отвечаю: в трамвае — пожалуйста, но не на соревнованиях. Он сам должен созреть для того, чтобы начать побеждать.

          — Давид хотя бы раз у вас выигрывал?

          — У меня он никогда не выиграет, даже когда мне 70 лет будет. Я его всегда переиграю морально. У него нет моего опыта. Хотя я и стараюсь его передать. Учу его постоянно. Как работать, как смотреть на соперника.

          — А как нужно смотреть?

          — На любого соперника нужно смотреть нормальным глазом. Если ты будешь кого-то недооценивать, то неизбежно потеряешь внутреннюю стабильность своего собственного состояния. Это качество, которое на земле не валяется. Оно складывается по крупицам. И вернуть его, если потерял, очень тяжело.

          — А вам доводилось выступать в ветеранских соревнованиях?

          — Один раз. На первенстве мира среди ветеранов в Мельбурне. Я установил там девять мировых рекордов, набрал 5000 очков при том, что второй результат составил лишь 2300. Просто мои рекорды были близки к "настоящим". Поэтому больше не хочу с ветеранами соревноваться — неинтересно.

          — Как относятся к вашим выступлениям те, с кем рядом начиналась ваша карьера?

          — Они все уже или тренеры, или президенты федераций. Два года назад я выступал на чемпионате мира, там были Писаренко, Алексеев, Арсамаков, Курлович... Если мы на каких-то соревнованиях вместе бываем, они всегда приходят на меня смотреть. Иногда говорят: "Юрик, ты с ума сошёл: превратил штангу в бизнес". А это не так. Просто когда я поднимаю снаряд, то чувствую себя молодым...

          На обратном пути в город, когда мы проезжали уже знакомую гору, я невольно обратила внимание на дорожный указатель. На нём и впрямь было написано: Mt Ararat...

          2007 год


  1 Это ошибка: на самом деле данное достижение принадлежит тогдашнему сопернику Саркисяна болгарину С.Топурову. стрелка вверх

  2 На самом деле не в Софии, а в Варне. стрелка вверх

  3 Ни одного раза не бил. стрелка вверх

  4 Выиграл только в рывке, а в сумме занял второе место. стрелка вверх

[на главную страницу]

Архив переписки

Форум