В спорте, равно как во всех других сферах человеческой жизни, время от времени происходят потери разного рода ценных наработок: традиций, приёмов, орудий. Например, в спорте начисто утрачено умение древних олимпийцев прыгать в длину при помощи гантелей на 15-17 м. Забыта и техника подъёма так называемых "бульдогов", то есть огромных кубических гирь, которыми когда-то занимались все тяжелоатлеты. На соревнованиях гимнастов никто сегодня не демонстрирует чрезвычайно эффектный и сложный в исполнении "крест Азаряна". Только на кадрах кинохроники можно увидеть такие способы прыжков в высоту, как "перекат" и "перекидной". Почти во всех странах ушла в прошлое борьба на поясах. И т.д.

          Конечно, на сетования по поводу исчезновения упомянутых выше техник и снарядов можно возразить, что забыты они только вследствие их нерациональности, неэффективности и вообще устарелости. Подобное возражение, безусловно, не лишено резона. Однако имелись всё же и такие спортивные наработки, которые были бесспорно прогрессивны, но тем не менее сегодня тоже утрачены.

          Например, современными спринтерами прочно забыто положение низкого старта с опорой на одну руку (другая рука тут сразу "заряжена" на замах) — а оно ведь намного эффективней традиционного положения с опорой на две руки. Валерий Борзов, чемпион Олимпиады-1972 в Мюнхене в беге на 100 м и на 200 м, писал, что его просто возмущает консерватизм бегунов, смешанный с совершенно бестолковым обезьянничанием: пока он, Борзов, использовал низкий старт с опорой на одну руку, все другие бегуны старательно ему подражали. Но стоило только Борзову в силу въевшихся в него застарелых привычек вернуться к традиционному способу старта, как к этому же способу старта вернулся сразу и весь остальной спринтерский мир — в том числе и самые молодые атлеты, застарелых привычек ещё вроде бы не приобретшие.

          Примерно о такой же ситуации, но только уже с борцами, сообщает и Александр Иваницкий, чемпион по вольной борьбе Олимпиады 1964 года (Токио) в сверхтяжёлой весовой категории, ныне руководитель редакции спортивных программ Российского телевидения.

          "...Ну вот что, друзья, — строго нахмурился Сергей Андреевич, — давайте-ка займёмся разбором "мельницы", а то, я смотрю, что-то разленились вы все...

          Выполнять поручение тренера мы взялись с охотой. Увлеклись. Тем более что задача оказалась далеко не простой. Некоторые вариации "мельницы" были нам уже хорошо известны. Поэтому первые попытки найти новые разновидности всем известного приёма оказались почти безрезультатными. Кое-что, конечно, получалось, но... То требовалась слишком длинная подготовка, и соперник успевал предпринять контрмеры. То новый вариант "мельницы" вроде бы получался, но тут кто-нибудь из борцов находил ответное атакующее действие, более опасное, чем сам приём (такие варианты назывались у нас "самоклады" — как бы сам себя кладёшь на лопатки).

          Поиски продолжались. Точного момента рождения нового приёма не помнит никто — наверное, потому, что у него и нет конкретного автора, который может сегодня претендовать на приоритет. К созданию новинки приложили руку сразу с десяток моих товарищей по секции. Среди них были и чемпионы мира, и перворазрядники, и парнишки, лишь подававшие надежды — Сергей Андреевич любил сводить в пары и всезнаек, и тех, кто непрестанно задаёт вопросы и пытается "изобрести велосипед". Немалый вклад в дело внёс, понятно, и сам Сергей Андреевич. А получилось у нас вот что.

          Если для проведения обычной "мельницы" необходимо захватить руку и ногу противника, то созданный нами приём требовал всего лишь лёгкой фиксации противника одной рукой. О рождении грозного борцовского оружия в тот момент никто из нас даже не догадывался. Его ведь не проверяли в "боевых" условиях. А на тренировке получаться может всякое. Поэтому даже среди нас, привыкших к диковинкам, не нашлось охотников попробовать новый приём в соревнованиях.

          Если в борцовской среде хотят подчеркнуть виртуозность, то про особо ловкого атлета говорят, что он может провести приём, ухватившись за мизинец соперника. Ему, мол, и этого достаточно. Наша придумка, по сути дела, как раз и являлась воплощением данной метафоры. Но это, как ни странно, лишь уменьшало число сторонников новорождённого. Их стало ещё меньше, когда большинство убедилось: едва только соперник чувствует, что его руку забрал противник, он тут же, в свою очередь, перестраховываясь на всякий случай, заграбастывает руку атакующего. Получается обоюдный захват, из которого обычно приходится выбираться, как из трясины. Но в нашем случае лазейку найти всё же удалось. Слабым местом оказался сам обоюдный захват. Кажущаяся невозможность провести приём создавала атмосферу безопасности и атакуемый терял бдительность. Он даже не подозревал о подвохе, думая, что контролирует положение, — и немедленно расплачивался за своё легкомыслие...

          Сколько раз потом этот приём помогал мне на ковре, и лишь моё не очень чёткое владение дожимом с моста иногда позволяло противникам избежать "туше". На тренировках я с помощью Сергея Андреевича довёл наш приём до автоматизма. Мы колдовали над ним, словно механик и водитель над мотором гоночной машины. И, выходя на ковёр, я лишь старался создать необходимое исходное положение. Как только это получалось, у меня мгновенно срабатывал рефлекс. Лишь такая манера проведения приёма и обеспечивала успех. Если же я мешкал, начинал прикидывать: стоит проводить приём сейчас или секундой позже? — как всё шло насмарку.

          Что же представляло собой моё "секретное оружие"? В разных странах принята различная система записи движений в борьбе. Единых и понятных всем обозначений пока нет. В советской борцовской литературе описываемый приём называется так: "бросок через плечи захватом одноимённой руки". Что-нибудь поняли? Нет, наверное.

          Обычно с вопросом обозначения технических действий борцы поступают вот как: каждый приём получает у них короткое и образное название: "мельница", "ножницы", "мост", "обвив". Есть и другие названия: "седло", "вертушка", "накат". В этих простых названиях заключена сама суть приёма. Например, "седло". Ассоциация — всадник и лошадь. Сидящий сверху обхватывает ногами туловище соперника (приём этот проводится только в партере). Ноги должны держать, сжимать туловище распластанного на ковре соперника.

          Попытаюсь обрисовать своё "секретное оружие" теми же средствами. Только вот беда: короткого удобного названия у приёма до сих пор нет. Ведь удобное для употребления название принято давать только тому, что нужно человеку, тому, с чем он обращается каждодневно. Мой приём был необходим мне. Следовательно, дать ему краткое название должны были мы с Сергеем Андреевичем. Но нас эта проблема как-то не беспокоила. В общем, нареку наш приём "блиц". Делается "блиц" следующим образом.

          Надо взять соперника за предплечье (противник, разумеется, тоже захватывает вашу руку за запястье — ему кажется, что так безопаснее) и резко толкнуть его плечом от себя. В этом толчке самое-самое главное — нужно, чтобы соперник поверил в серьёзность ваших намерений. Ведь законы борьбы поразительно просты: действие вызывает равное противодействие. С какой силой толкнёте соперника вы, с такой же примерно силой и он, повинуясь своему инстинкту сопротивления, постарается воздействовать на вас. Это лежит в подкорке и почти не поддаётся контролю. Иногда ведь даже точно знаешь, что соперник тебя провоцирует, пугает, но всё равно реагируешь на его ложные выпады. На этом-то у искусных борцов и построено ведение поединка.

          Итак, резко толкаем плечом противника. Он вначале уступает неожиданному натиску, а затем сам устремляется на вас. За долю секунды до его реакции, а вернее, в момент её начала нужно дёрнуть соперника со всей силой на себя. И теперь остаётся только уйти с пути этого "живого снаряда".

          А вот сейчас речь пойдёт об упомянутой выше лазейке. Решение задачи выхода из обоюдного захвата оказалось необычным — нужно нырнуть под соперника. И поскольку держишь его за предплечье, то ныряешь ногами вперёд, спиной пролетая на высоте ладони от ковра.

          Получается почти как в тяжелоатлетическом рывке, когда штангист дотягивает штангу до высшей точки подлёта, в которой снаряд чуть-чуть зависает. Мгновение — и атлет успевает скользнуть под штангу. Но если штангист чувствует, что ему не удаётся зафиксировать вес, то сбрасывает снаряд на помост за себя. Надеюсь, читателю не раз приходилось наблюдать такую сцену на соревнованиях тяжелоатлетов. В "блице" же подобный сброс запланирован изначально. Только вместо штанги тут реальный противник во плоти и крови, весящий столько, сколько ему заблагорассудится, но не менее 100 кг. И ведёт себя этот живой соперник куда строптивее груды холодного металла. Но принцип обращения с ним тот же самый: сдерживаешь, уходишь вниз под соперника и, когда он пролетает над тобой, подправляешь его тело так, чтобы оно врезалось лопатками в ковёр.

          "Блиц" долгие годы служил мне верой и правдой, но, к великому сожалению, кроме меня им никто не пользовался. Объяснений тому, что он канул в Лету, я не вижу до сих пор. Единственный довод, приходящий на ум — это то, что "блиц" всегда проводился внезапно, даже сфотографировать его было предельно трудно. Уж на что Сергей Андреевич мастерски делал фотоснимки эффектных эпизодов, но и он не смог как следует заснять "блиц". То сфотографирует самое начало завязки, то фазу полёта, то уже само "туше". Причём фотографии делались с разных точек съёмки и получались в разных ракурсах и масштабах. Таким образом, полноценной поэтапной фото- или кинозаписи "блица" не существует. А значит, документального подтверждения существования приёма я привести не могу. Так что сейчас мой рассказ про "блиц" похож на легенду о "снежном человеке".

          Разумеется, я берёг "блиц" для особо торжественных случаев, просто так в ход не пускал. Поэтому не только зарубежным тренерам, но и отечественным специалистами нелегко было докопаться до механики его проведения. Однако по большому счёту технику проведения "блица" я всё же ни от кого не скрывал. И тем не менее все попытки популяризации приёма оставались безуспешными.

          Вот, например, что произошло на одном традиционном международном турнире по вольной борьбе. Там я применил "блиц" в финальном поединке против 146-килограммового чеха Кубата. В раздевалке Кубат попросил показать, как мне удалось его тушировать.

          — Повернись, пожалуйста, вот так, — сказал я ещё не остывшему после поединка Кубату. — Я беру твою руку вот так...

          В комнате набралось уже человек шесть борцов.

          — Точнее покажи, точнее, — стали подавать они реплики.

          — А теперь дёргаю и почти в "шпагате" ныряю под тебя. Понял?

          Кубат ухмыльнулся, всем своим видом давая понять: мол, нашли, кому голову морочить.

          — Как это называется по-русски — "очки пудрить"?

          Я развёл руками.

          — Как хочешь. Можешь не верить.

          С тем и расстались. Кубат, наверное, так до сих пор и думает, что я ему тогда "пудрил очки".

          С моим уходом из спорта "блиц" вообще перестал существовать. Может, мы с Сергеем Андреевичем плохо пропагандировали его среди отечественных борцов, может, держали его от всех в секрете? Да нет, за нами такого вроде бы не водилось. И потом, разве можно было нам хотя бы месяц не отрабатывать наш приём? Если меня вызывали на сборы перед ответственными соревнованиями, то нам с Сергеем Андреевичем нельзя было оставить "блиц" в Москве и лишь четыре недели спустя "вспомнить" о нём на соревнованиях...

          Впрочем, "блиц", быть может, просто на какое-то время опередил развитие вольной борьбы. Сегодня уже почти везде в спорте всё решает скорость, а сила как бы отступает на второй план. В борьбе же такой "скоростной" подход к достижению победы по сию пору считается парадоксальным. Чем же ещё, мол, и можно побеждать в борьбе, как не налитостью бицепсов? Значит, лучше и не делать ставку на таких, как Борзов. Их ведь таким, как Алексеев [Василий Алексеев — двукратный олимпийский чемпион по тяжёлой атлетике в сверхтяжёлой весовой категории], на один зуб — сграбастают в охапку и кричи "караул". Но в том-то всё и дело, что не успеют сграбастать, не смогут опередить..." (А.В.Иваницкий "Решающий поединок", М., ФиС, 1981, стр. 58-63)

          Не избежала обидных потерь, естественно, и наша родная тяжёлая атлетика: из неё, как уже отмечалось, исчезли упражнения с "бульдогами", а также вообще все подъёмы снаряда одной рукой. Сегодня мало кто даже из штангистов знает, что представляет собой так называемое "выкручивание" — а ведь когда-то этим жимовым способом подъёма штанги одной рукой одолевались совершенно умопомрачительные веса. До сих пор скорбят ветераны тяжёлой атлетики и по поводу отмены в 1972 году жима стоя (см. "Не поспешили ли с отменой жима?").

          Кстати, упомянутый выше Василий Алексеев по сей день остаётся официальным абсолютным рекордсменом в жиме стоя — его результат в этом упражнении составляет целых 236,5 кг.

          Понятно, что такое красивое упражнение, как жим, оказалось изгнанным из тяжёлой атлетики не без причин: во-первых, жим в чистом виде все спортсмены уже просто перестали выполнять, то есть жим выродился фактически в плохо замаскированный толчковый швунг, завершавшийся сильнейшим отклонением корпуса за счёт резкого переламывания в пояснице, а во-вторых, данное переламывание сделало жим стоя чрезмерно травмоопасным упражнением (см. "Жим стоя: каким он был?"). Имелись, видимо, рациональные поводы и для расставания со всеми подъёмами отягощений одной рукой — судя по всему, при пяти-, семи- и, тем более, девятиборье тяжелоатлетические соревнования неоправданно затягивались.

          Понятно также и то, почему в тяжёлой атлетике не нашлось последователей, к примеру, у Пауля Андерсона, который стартовал в подъёме на грудь из положения "руки между коленей" (эту необычную технику после Андерсона применял только его соратник по американской сборной команде Дейв Эшман, обладавший, как и Пауль, непомерно развитыми мышцами бёдер) и устанавливал с её помощью такие рекорды, казавшиеся вечными: взятая сама по себе данная техника попросту неэффективна, прибегать к ней Андерсона заставляла только невозможность нормально вывести вперёд колени. (Кстати, последователи у Андерсона со временем всё-таки нашлись, но только уже не в тяжёлой атлетике, а в силовом троеборье — речь идёт, понятно, о технике "сумо", используемой при выполнении становой тяги.)

          Однако в тяжёлой атлетике имели место и труднообъяснимые с рациональной точки зрения потери. В частности, уже более четверти века никто из серьёзных спортсменов не применяет в рывке или во взятии на грудь подсед способом низкие "ножницы" — хотя в своё время ряд специалистов (Л.В.Соколов, Р.А.Роман и М.С.Шакирзянов) вполне аргументированно предостерегали тяжелоатлетов от пренебрежения "ножницами" и чрезмерного увлечения низким седом (см. ""Ножницы" или "разножка"?" ).

          Не совсем ясны и те причины, по которым не получил распространения такой эффективный способ подъёма штанги от груди, как толчок в низкие "ножницы". Из более-менее известных спортсменов в тяжелоатлетическом мире эту технику применял всего лишь один человек — иранец Берибол Кидайдали.

          Сегодня любителям "железной игры" хорошо известны имена многих иранских чемпионов — Хуссейна Реза-заде, Куруша Багхери, Хуссейна Таваколи, Шахина Насириниа и др. А ведь до недавнего времени Иран многим казался штангистской окраиной. Однако на самом деле тяжёлая атлетика в Иране всегда была достаточно развитым видом спорта: трёхкратным чемпионом и одиннадцатикратным рекордсменом мира, выступавшим в начале пятидесятых годов прошлого века, является Мухаммад Намдью (см. "Иван Удодов — наш первый олимпийский чемпион по тяжёлой атлетике"), пятнадцатикратным рекордсменом и пятикратным чемпионом мира, а также олимпийским чемпионом 1968 года в Мехико является Мухаммад Серешт Нассири.

          Берибол Кидайдали, правда, не сумел достичь подобных вершин, но его феноменальные (по тогдашним меркам, конечно) результаты в толчке, за которые он даже получил прозвище "Домкрат-заде", всё же позволили ему стать пятикратным чемпионом Ирана (1950-1954 гг.). Как и многие другие поздно начавшие заниматься атлеты, Берибол никогда, в общем-то, не отличался особыми силовыми и взрывными качествами — в частности, у него всегда были относительно слабыми жим и рывок, а также долго хромал толчок от груди.

          Насколько можно понять (при написании данного текста использованы материалы книги американца Брейна Вашингтона (Brain Washington) "Облегчение тяжёлой атлетики" ("Lightweight-lifting" — Penguin Books, 1963)), в начале занятий штангой Бериболу в толчке от груди наряду с очень слабым посылом мешала ещё и та же самая техническая погрешность, которую спустя четверть века после него постоянно демонстрировал миру наш Юрик Варданян — чрезвычайно короткие и мягкие "ножницы". Ужесточить, расширить и понизить свои трусливые "ножницы" до нормальной глубины Бериболу не удавалось очень долго, а потому его результат в подъёме от груди около двух лет практически стоял на месте. И это несмотря на то что на грудь Берибол научился брать уже серьёзные по тем временам веса — прежде всего, за счёт виртуозного ухода в низкие "ножницы" и умелого вставания из них.

          Выход из затруднительного положения с толчком от груди нашёл для Берибола новый тренер — человек, которого в тяжёлой атлетике не стесняли никакие традиции и стандарты, который не признавал в спорте ничьих авторитетов: алим Наср Ал-Навас.

          Ал-Навас сразу принял за данность, что свои "ножницы" Бериболу не удастся расширить никогда, и потому настоял на том, чтобы в толчке от груди будущий Домкрат-заде начал отрабатывать уход также в максимально низкие, стелющиеся "ножницы" (низкие "ножницы" отличаются от средних очень коротким вынесением передней ноги, то есть переучивать Бериболу практически ничего не потребовалось). А уж бороться с весом при вставании из низких "ножниц" Берибол умел, как никто другой. Результат перехода на невиданную доселе технику не заставил себя долго ждать: в 1950 году, выступая в категории 82,5 кг, Берибол сумел толкнуть 175 кг — что на целых шесть килограммов превышало тогдашний официальный рекорд мира француза Анри Феррари.

          Именно этот исключительный по тем временам толчок и позволил Бериболу впервые стать чемпионом Ирана. Даже несмотря на свои заметно отстающие от толчка жим и рывок — первый на уровне 115 кг, второй на уровне 120 кг — Домкрат-заде вполне мог бы с успехом выступать на международных соревнованиях. Однако поездкам на мировые первенства всегда препятствовали, мягко выражаясь, чрезвычайно прохладные отношения его тренера с федерацией тяжёлой атлетики Ирана. И потому вместо Берибола на чемпионаты мира ездили куда более слабые атлеты: Хасан Рахнаварди и Фируз Пойхан (занимавшие там, тем не менее, призовые места).

          Как можно видеть, с Бериболом Кидайдали произошла та же самая история, что и с Валерием Борзовым и Александром Иваницким: несмотря на интерес специалистов и восхищение публики, применявшаяся им техника оказалась никем не востребованной и канула в Лету. А между тем техника подъёма от груди в низкие "ножницы", если разобраться, намного предпочтительней, чем, например, получивший в своё время большое число сторонников так называемый "толчок будущего", то есть толчок в сед — ведь, как отмечают специалисты, вставание из низких "ножниц" происходит заметно легче, чем из полного седа, а кроме того, для успешного подъёма от груди в низкие "ножницы" не нужно иметь ту повышенную подвижность рук в плечевых суставах, какую требует толчок в сед.

          Всеобщее забвение вполне прогрессивной техники толчка от груди в низкие "ножницы", переправка её в разряд "точка прошлого" объясняется, скорее всего, тем, что успех любой новой наработки в спорте (как, впрочем, и вообще в жизни) зависит не столько от её реальной ценности, сколько от правильности её раскрутки, от её рекламы, от положительности её репутации — особенно, понятно, в среде спортивных наставников, тренеров. Соответственно, имей алим Наср Ал-Навас более дружественные отношения со своими коллегами-тренерами и чиновниками из спорткомитетов, придуманная им техника, глядишь, оказалась бы сегодня не только не утраченной, но, возможно, даже господствующей во всём тяжелоатлетическом мире.

[на главную страницу]